В галерее «Манеж» Казанского Кремля открылась выставка «Эпифании Марии Смольяниновой». Здесь представлено более 80 работ московской художницы, выполненных в технике офорта — сложнейшей разновидности печатной графики, когда автор изначально создает свои картины на металле.
Для Марии Смольяниновой всегда загадка, какой получится работа после печати. И в этом заключается магия гравюры. / Олег Корякин
Признаться, к офорту до знакомства с творчеством Марии Смольяниновой я относился с предубеждением. Ассоциировался он у меня в первую очередь с европейскими гравюрами XVI-XVII веков — статичными и нарочитыми. А уж процесс создания и вовсе казался мне жутким. Выцарапывать рисунок на металлической доске, отмачивать в кислоте, затем печатать. И это я еще сильно упрощаю. Какое уж тут вдохновение?
Тем удивительнее было увидеть произведения Марии Смольяниновой — легкие, воздушные, ажурные, полные жизни и движения. Причем спектр тем и сюжетов здесь очень широкий — от живописного крымского побережья и величественных гор Сванетии до, казалось бы, неприглядной сетки проводов над железной дорогой.
Порой возникало ощущение, что ты разглядываешь какие-то странные черно-белые фотографии, одновременно реалистичные и открывающие тебе какое-то иное измерение. Неслучайно в название выставки вынесено греческое слово «эпифания», что можно перевести как богоявление или откровение. Так охарактеризовал работы Александр Мельник — искусствовед, заведующий архитектурным отделом музея-заповедника «Ростовский Кремль», где также выставлялась Мария Смольянинова.
Сама она с таким определением согласна и расшифровывает «эпифанию» как преображение повседневности — способность увидеть в каком-то незначительном жизненном фрагменте всю глубину бытия. Экскурсия, которую провела художница, позволила взглянуть на мир ее глазами.
Первую серию гравюр «Музыка Петербурга» Мария создала в качестве дипломной работы, заканчивая Суриковское училище.
«Я была влюблена в Санкт-Петербург, много гуляла. Хотелось, чтобы это было не что-то банальное, открыточное, — рассказывает автор. — Я постаралась выразить звук, ритмику города. Вот здесь конструкции, где возникает нотный стан и музыка зашифрована в провода или трубы, как орган».
А в цикле «Московский регтайм» художница уже признается в любви столице.
«Она очень разная. Часто мы видим только фрагменты, игру света, много движения быстро меняющихся деталей», — делится Мария Смольянинова впечатлением от города.
Москва в ее работах действительно динамичная и сверкающая. Поразительно, как этот эффект удается передать скупыми средствами гравюры. Завораживает работа, где изображены москвичи, отдыхающие на набережной напротив Новой Третьяковки. Смотришь словно сквозь летнее марево, чуть ли не физически ощущая и жару, и брызги воды. А работала над этой гравюрой Мария два года, применив сразу все офортные техники, такие как травленый штрих, акватинта, меццо-тинто. И даже взрывала на плите тушь, разведенную с сахаром.
» Мне хотелось передать легкое ощущение, концентрацию лета, но было сложно удержать его в себе, совершая все эти манипуляции. А потом наступала осень, зима, весна, снова лето. И так по кругу», — рассказывает художница.
Специфика офорта заключается еще и в том, что автор до момента печати не знает, что же у него получится на выходе. Здесь и магия жанра, и его проклятие. Результат далеко не всегда соответствует ожиданиям. И порой приходится брать в руки дрель, шкурку и стирать рисунок, нанесенный на металлическую плиту. А потом начинать все заново. Но в этот момент, признается Мария Смольянинова, возникает особый азарт — через множество попыток добиться воплощения замысла.
Российская газета — Неделя — Волга-Урал: №55(9297)