Почти все криминальные авторитеты Казани, получившие сроки в девяностых — начале нулевых, вышли на свободу. Кроме того, высокий курс доллара все больше приближает население к бедности, а это напрямую влияет на уровень преступности, заявляют эксперты. «Вечерняя Казань» поговорила с главными исследователями татарстанского бандитизма о том, возможно ли в этих условиях возвращение преступности на улицы города.
Бандитская Казань занимает особое положение среди городов России – в 80-е там орудовало порядка 100 группировок, а «Голос Америки»* (признан иностранным агентом) сравнивал Татарстан того времени с Чикаго 30-х годов. Подобное явление позже окрестили «казанским феноменом» – и получил он свое начало еще в 70-е годы, в эпоху «развитого социализма», или «застоя».
Эксперты сходятся в том, что криминальная история Казани обусловлена уникальным географическим положением: столица Татарстана – это один из главных промышленных центров страны. В то же время республика отдалена от столичных силовых ведомств – местные правоохранительные органы оказались просто не готовы к такому количеству преступников.
ЗАЩИТИТЬ СВОЕ И СОЦИАЛИЗИРОВАТЬСЯ
Один из главных исследователей «казанского феномена», автор книги «Слово пацана: криминальный Татарстан 1970–2010-х» Роберт Гараев рассказал нашему изданию, что главной причиной такого уровня преступности является массовое переселение сельской молодежи в город.
– В 70-х деревенские жители старались интегрироваться таким радикальным способом, как драки стенка на стенку за собственную территорию, – рассказывает Гараев.
При этом он отмечает и другие факторы появления уличных банд. Например, бедность населения и ослабление государственных институтов.
Один из самых известных казанских криминальных юристов, адвокат Александр Коган рассказал, что «казанский феномен» был всегда – воры в законе жили и в послевоенные годы, и в годы «застойные». Однако бум преступности 70-х собеседник связывает с отсутствием инфраструктуры в районах Казани, влиянием освободившихся «старых воров» и общей бедностью населения.
– Это все от безысходности. Вот взять Теплоконтроль: был там хоть один кинотеатр? Они вынуждены были так жить. Жилплощадка: там что, какая-то инфраструктура была что ли? – подчеркивает Коган.
Адвокат рассказал, что помнит Казань 50-х годов – тогда некоторые вернувшиеся с Великой Отечественной войны солдаты штрафбатальонов совершали вооруженные преступления. Причем оружие они «тащили» с фронта.
– Знаменитая банда Петелина или Кормакова чего только стоила: за ними лет пять гонялись, кое-как поймали, – рассказывает Александр Коган.
Профессор кафедры общей и этнической социологии, заместитель директора по научной деятельности Института социально-философских наук КФУ Мария Ефлова рассказала нашему изданию, что уровень преступности напрямую зависит от политической, экономической и социальной нестабильности. Чем она выше – тем выраженнее и преступность.
– В 90-е был экономический спад, был период застоя, нестабильность политической ситуации. А в 80-х был переход к рыночной экономике, происходила реструктуризация нормы права, социальных норм. Это все причины для появления массовых беспорядков и массовой преступности, – рассказала Ефлова.
КАЗАНСКИЙ ФЕНОМЕН 2.0
Эксперты сходятся в том, что возвращение «казанского феномена» невозможно, но с оговоркой: невозможно лишь в том виде, в каком он существовал в 80-е. Общий рост преступности никто из собеседников не отрицает.
– Все равно, как бы кому-то не хотелось, «казанский феномен» не вернется ни в какой форме – это абсолютно точно. Во-первых, уже нет такого массового переселения молодежи из деревень – и с тех пор прошло несколько поколений. А во-вторых, самый главный фактор появления бандитизма и преступности – это ослабление государственных институтов: сейчас этим даже близко не пахнет, – рассказал «Вечерней Казани» Роберт Гараев.
Он также подчеркнул, что сегодня скорее возможен рост этнической преступности – современные группировки являются социальным лифтом для приезжих из Средней Азии.
Кроме того, традиционная структура криминала сегодня, по мнению Гараева, разрушена – в пример он приводит статью 210 УК «Занятиие высшего положения в преступной иерархии».
– Теперь, когда структура традиционного криминала разрушена – этнические банды могут поднять голову, и никто им из традиционного криминала уже ничего не скажет. Потому что некому будет, – подчеркивает Гараев.
Также вероятный рост преступности, по мнению собеседника, может быть связан с амнистированными заключенными – ветеранами СВО. Гараев считает, что люди с покалеченной психикой, которые держали в руках оружие, могут быть опасны.
Этот тезис также поддерживает Александр Коган, но он склоняется к тому, что рост преступности будет заметен скорее в маленьких городах и поселках, а не в городах-миллионниках.
А вот профессор кафедры социологии КФУ Мария Ефлова считает, что прежде всего в России будет развиваться киберпреступность, поскольку на сегодня эта область менее всего контролируется государством – законы, регулирующие цифровое пространство, не всегда поспевают за развитием технологий.
При этом профессор говорит и о том, что традиционная преступность никуда не денется, поскольку никуда не делись и социально-экономические потрясения, просто масштабы преступлений будут менее значительные, чем в 90-е.
КРИМИНАЛЬНЫЕ АВТОРИТЕТЫ НА СВОБОДЕ
В разговоре с журналистом «Вечерней Казани» Гараев поделился, что общается с бывшими членами различных ОПГ, вышедшими на свободу после получения сроков в 90-е. Собеседник убежден, что никто из них не собирается снова вставать на путь криминала.
– Они будут жить тихо и спокойно, будут жену любимую обнимать и детей. Не надо им этого, – ответил Роберт Гараев на вопрос о потенциальном росте преступности из-за освобождения криминальных авторитетов.
Впрочем, когда разговор коснулся конкретных имен – некоторые Гараев отказался комментировать – во-первых, потому что не знаком с ними лично, а во-вторых, он опасается, что они все еще при делах.
О том, что освободившиеся из тюрьмы члены ОПГ после 15 — 20 лет отсидки не хотят возвращаться за решетку, говорит Александр Коган – он уверяет, что большинство вернувшихся стремятся построить обычную жизнь в обществе. Поскольку после отсидки у бывших бандитов, как правило, не остается близких: семья отвернулась, жены ушли, квартиры нет.
Профессии, которым себя посвящают бывшие заключенные, могут отличаться – это и таксист, и строитель, кто-то даже уходит в религию. Александр Коган говорит, что это заблуждение, думать, будто члены группировок никогда не работали – многие из них обладают рабочими специальностями.
* внесен в реестр иноагентов в России
Фото: Социальные сети