Сериал о бандитской Казани by Жора Крыжовников наделал много шума задолго до премьеры. Чиновники требовали запретить «Слово пацана» в Татарстане и пиарились на ажиотаже вокруг картины. Тем временем обычные люди ждали интерпретацию «Казанского феномена» как билет в ностальгическое путешествие — а ностальгию-то мы любим. В этой рецензии объясняем, почему сериал получился жутко рафинированным и бездушным, но его все равно необходимо смотреть и анализировать.
Жора Крыжовников — сложный персонаж в российской киноиндустрии. С одной стороны, он причастен к созданию народных и действительно трогательных комедий, таких как «Горько», «Кухня» или «Родные». С другой — именно он написал сценарий «Рашн Юг», «Неидеальный мужчина» с Егором Кридом, был продюсером «Надвое», а появление этих картин в прокате простить ему просто нельзя. Тем не менее Крыжовников замахнулся на бандитскую романтику и попытался осмыслить «Казанский феномен» — время, когда в столице Татарстана процветали группировки.
«Слово пацана. Кровь на асфальте» создан по мотивам практически одноименной книги «Слово пацана» Роберта Гараева, где собраны истории из жизни знаменитых казанских авторитетов и силовиков, боровшихся с ними. «Перваки», «Хади Такташ», «Курчатовские», «Советские», «Аделька», «Квартала», «Телестудия», «Чайники», «Низы», «Грязь», «Кинопленка», «Жилка»… — практически речитативом перечисляет название банд один из героев, и ты киваешь в такт этому ритму с идиотской улыбкой. Сколько бы тебе ни было лет, если ты живешь в Казани — ты знаешь эти названия. Они фактически символизируют твое детство. Они сформировали тебя как личность.
Конечно, «улицы» 2010-х и 90-х (или 80-х) — это понятия из разных миров, но ДНК-код у них один. Гопники моего района — «советские» — в одной руке держали айфон, а другой набивали на костяшках чернилами от ручки «в а н я». Потом шли на стрелку за школой и бились стенка на стенку, а особо «удачливым» даже везло отбыть срок на «малолетке». Хотя стрелки в мое время уже были вегетарианскими — все-таки придающие силу атрибуты, такие как шапка-петушок или кепка-сеточка, канули в Лету. Но «старшие», «младший возраст» и терминология далее по списку имелась. Что это все значило — мало кто понимал, но чувствовал душой. Этой души в сериале Крыжовникова как раз и нет. Но обо всем по порядку.
Сериал снимался в Ярославле, который действительно, положа руку на сердце, похож на Казань 80–90-х. Дворы с цветными двухэтажками, турнички, гаражи и толпы тех, кто «в теме», — не всегда же Татарстан был столицей планеты, когда-то он был и таким. Атмосфера действительно передана максимально качественно: чего только стоит безупречная работа режиссера-постановщика, операторов, цветокорректоров, монтажеров и команды костюмеров. А вот ко всему остальному есть вопросы.
В центре сюжета школьник, которому надоело быть чушпаном и он решился пришиться к группировщикам. Как в той же «Бригаде», романтика этих бандитских времен развенчивается через истории простых пацанов, которые оказались заложниками времени. Но, к сожалению, в данном случае актеры от этой романтики настолько далеки, что при всем своем мастерстве просто физически не могут передать заложенный смысл. Иван Янковский с его интеллигентной физиономией органичен в условиях бандитской Казани примерно как Пэрис Хилтон в ее лучшие годы в декорациях комиссионки.
«Скорлупа» или «звездяки» — возраст, в котором «двигаются» главные герои (я правда устала ставить кавычки, но этого требуют правила пунктуации). Что комично, только они — ноунэйм-актеры — вытаскивают этот сериал. С появлением в кадре «старшаков», уже имеющих имя в кино, всё превращается в фарс. Авторитет своего возраста Янковский после войны в Афганистане первым делом идет играть со звездяками в футбол: совершенно очевидно, что такого просто не могло бы произойти. Но на самом деле это не важно. Важно, что все, кто задействован в этом проекте, понятия не имеют, о чем снимают кино. Прибавьте к этому музыкальную солянку из Басты, «Ласкового мая», современных аранжировок татарских песен и сойдете с ума. Как звукорежиссер.
В 90-е силовики провели в Татарстане серию масштабных «зачисток», в результате которых были устранены верхушки группировок. Многие уехали в места не столь отдаленные на 15–25 лет, кто-то на пожизненное. Тот же главарь одной из самых опасных банд — ОПС «Жилка» — недавно приезжал в Казань «на каникулы» из «Полярной совы», где проведет остаток дней. Для этого ему пришлось признаться в еще одном убийстве 20-летней давности, но чего не сделаешь ради возвращения в родные пенаты. И вот он сидит за решеткой — живой человек с мертвыми глазами — и равнодушно рассказывает об очередном убийстве. Его «коллеги» — знаменитые Ринтик и Раджа — также на пожизненном, только в «Черном дельфине». К чему я это? Да к тому, что в жизни у большинства этих людей «хеппи-энда» не было. Это время поломанных судеб и боли. Крыжовников, конечно, сильно романтизирует всю эту пацанскую философию, но лишь для того, чтобы максимизировать контраст перед ее полным уничтожением. Да, у мальчишек в его сериале практически не было выбора. Да, у них была своя честь и свои даже где-то благородные принципы. Да, они крали, но чтобы выжить или подарить бабушке утюг, о котором она мечтала всю свою голодную жизнь. Только какова цена всего этого? Для некоторых — жизнь.
«Нету у нас никаких группировок», — говорит персонаж пожилой советской учительницы. И эта концепция отрицания всего, что не нравится, — лейтмотив Татарстана. «Слово пацана» яро требовали запретить к показу в республике. Особенно настойчиво эту идею пропагандировала детский омбудсмен РТ Ирина Волынец, известная нам по эффективным проектам поддержки и помощи несовершеннолетним, а совсем не по хайповым заявлениям. Та же Волынец требует запрета абортов (а что с ними еще делать? Не создавать же людям комфортные условия для жизни, глупости какие). В скором времени ожидаем запрета быть плохими. И хорошими тоже. Чтобы не расслаблялись.
Но смотреть сериал Крыжовникова нужно. И анализировать его нужно, каким бы он ни был. Потому что история не должна повторяться. При всей нежности, окутывающей уличную риторику, режиссер сдирает с бандитской Казани романтику, как скальп, — уже во второй серии. Здесь нет плохих и хороших. Здесь боль и насилие со всех сторон. Но люди, пытающиеся запретить «Слово пацана», видимо, сериал не смотрели. Анализировать историю, особенно кровавую, принимать ее, делать выводы — сложно и больно. Не у всех есть на это силы.
«Слово пацана — только для пацанов. Чушпанам не дается» (с).
Фото: «Кинопоиск»